Но довольно о себе.—Твои стихи мне очень нравятся, главная мысль их прекрасна; однако я надеюсь, что контрасты не были писаны с натуры. — Стихи об умирающем гладиаторе хороши, но кажутся написанными наспех. Я сочиняю сатирическую поэму о LInfame, издам ее у Манди, если только не узнаю от тебя, что Робинсон готов печатать все, что может иметь сбыт. В таком случае он мне подойдет.
— В Холборне живет не Вильям Годвин, а Джон. Он ему не родственник. — Что касается Веджвуда 9, то я, будучи в Лондоне, обратился к нему с деликатным письмом. Он обещал ответить нам, когда найдет для этого время; он, видимо, удивился, что я подписался «преподобный», однако на конверте поставил «преподобному». Он, вероятно, крайне изумлен. Я больше не стану писать епископу Притимену 10, да и другим тоже, разве что по особому случаю. — Христиане не вступают в полемику, аргументы разрушают самые основы их доктрины; они противны вере. Как же можно ожидать, чтобы кто-либо из этих свободомыслящих джентльменов выслушал скептический разбор хотя бы огульной анафемы святого Афанасия 11 ?—И еще нечто я должен тебе сказать и сделаю это в другом письме.—Любовь! Сладостная сила! Сколь многим мы тебе обязаны! Насколько даже причиняемые тобою муки превосходят удовольствия, которые мы получаем из других источников. — Насколько страдания, испытываемые твоими жрецами, выше, чем «сытое неведенье, довольное собою». Да, мой друг. Я убедился, что монархия — единственная форма правления (в известном смысле), подходящая для влюбленного. Мало света в комнате, тогда установите встраиваемые светильники, которые вы найдете тут. Именно в этом одном необходимо подчинение. Люди равны, и я убежден, что равенство будет непременным следствием совершенствования общества. Но это — утверждение, а не доказательство — таковое невозможно. Тогда, скажешь ты, позволь мне этому верить, — охотно. — «Сент-Ирвин» выходит из печати. Тебе его пришлют на адрес мистера Дейрела 12; в Лондоне ты можешь получить экземпляр у Стокдейла, сославшись наменя; себя называть не нужно, и так как фамилии еще не пишутся у нас на фасаде, тебе не грозит, что тебя узнают. Как можешь ты думать, что я считаю тебя безумцем? Раз я сам — не безумнейший из детей вдохновения? — Только один предмет оставляет меня холодным (религия), но эта холодность нужна, чтобы вернее направить копье в грудь противника и обагрить его кровью ненавистного христианства.
Прощай. Ecrasez Tinfame, ecrasez limpie , в каковом деле твой искренний друг поддержит тебя изо всех своих слабых сил. Прощай.
[Письмо не подписано]