Здесь же находится и причина бесспорной близости фадеевских образов к театру, притом - театру не обыденному, а эпически-трагедийному.
Фадееву было двадцать шесть лет, когда он отгранил эти могучие образы. И «Разгром» - создание писателя едва с четырехлетним стажем - стал памятником, в котором отпечатались не только шаги таежного партизанского отряда, прошедшего сквозь разгром на Дальнем Востоке, но нечто большее, дающее познать истину о людях революционной России, боровшихся за свободу народа. Театр театром, а отдых должен быть таким что бы запомнился на всю жизнь, ведь время не вернуть назад - туры на Кубу, идеальное путешествие.
Режиссер М. Захаров, художник В. Левенталь, композитор А. Николаев, актеры (при этом подчеркну, что соединяю их всех не для отписки) дали сценическую жизнь именно этой эпической и жизненно-философской сути романа, не отказавшись от его исторической конкретности. Не вне, а в самом развитии сценического бытия, в образе рождалась философская мысль, зерно спектакля. Он захватывает тяжелыми бурными ритмами таежной жизни, ярким звуковым образом (песенка А. Николаева), подчиняет себе, даже «режет» своим кряжистым буйством, он живой и как бы смоляно пахнущий - и в то же время возводится в степень вековой, непреходящей легендарности, притчи. Стиль, найденный театром, в чем-то более кряжист, прян, густ, лихорадочен, чем стиль романа.