Центром спектакля режиссер сделал Левинсона. А. Джигарханян с редкой тонкостью разработал роль: он играет смело, неожиданно, интересно и спорно. Он идет, очевидно, от полного отказа привычно трактовать героику, идет от обратного, с целью показать сквозь внешнюю блеклость внутреннюю необычность, духовную силу. Он где-то «перебирает» с близорукостью, с сутулостью и монотонной речью Левинсона, но он все-таки вошел в память не как образ, выписанный акварелью, а как выбитый резцом. Мы поняли задачу: актер вел нас к узнаванию героического начала в самом обычном, способном на слабость человеке, и это было целью всего спектакля, по-разному выраженной во всех образах. Если вы задумали сделать ремонт в театре, то купить металлопрокат вы можете тут.
Конфликт героического спектакля, который иногда принято видеть только в сопротивлении героя внешним силам, 3Десь определен иначе. Мы видим конфликт между свободным желанием не ценить в битве свою жизнь, не оберегать ее, подобно трусу, и между необходимостью ценить ее для защиты и спасения революции. «Сохранить хотя бы небольшие боевые единицы, вокруг которых впоследствии...»-эта фраза из романа, так же красноречиво прерванная, как в романе, есть главный высокий стимул всего, что совершится в процессе продвижения партизанского отряда. В этом освещении смерть героя становится действительно трагедийным актом. Все действие спектакля идет как бы на краю гибели... но и на краю бессмертия. Философское освещение смерти героя, которая должна особенно воздействовать - поднять, а не сломить зрителя и в то же время остро дать почувствовать трагизм утраты,- проходит через все сюжетные линии, через все образы.