И, наконец, Евгений Стеблов. Этот, седьмой из группы бойцов,-поэт; еще юный, но явно из студенческих рядов не последнего, а предыдущего поколения - Майорова, Когана, Кульчицкого. С мягкой волной русых волос, падающих на лоб, без претензий шутливый и смешивающий шутку с лиричностью. Стеблов - тот самый, кого принято называть лирическим двойником автора. И ему даны в спектакле - незаметно и бережно - эти важные полномочия, которые по-настоящему мы поймем в финале, в чтении вторгшегося в «Теркина», сложнейшего по мысли и структуре стиха, который не входит в поэму о Теркине, но в спектакле именно он открывает общий, широкий замысел. Если вы хотите сделать в театре мягкий пол, тогда Ковровая плитка для вас.
Как можно заметить, образы строятся еще по признаку разных тональностей, как разны главы в самой «Книге» Твардовского. В каждой тональности (характере) есть своя великолепная отдельность и необходимость. В этом уже залог понимания ритмической категории выразительности стиха и живой музыки слова. Слово Твардовского пленяет ясностью своей фактуры, оно подобно зерну в колосе - каждое отдельное, завершенное и в то же время связанное цельностью. Красота слова является и его содержательностью, ценностью - стих звучит близко к фольклору, но к фольклору высокопоэтическому, редкому, отобранному. В каждой сцене возрастает чувство приближения и приятия героев действия о Теркине, это милое, бодрое, весело-отчаянное воинское соединение подчиняет зал своим ритмам, то шагая по топям и дорогам, то трясясь в грузовике, то умирая, то восставая от смерти; они то поднимают действие до напряженной патетики, то вдруг как будто входят к нам в дом: соорудив фронтовой театр, спустившись в зал, изображают Васю Теркина из первого варианта времен войны с финнами.