А утром проснулся - сам рассказывает - в ужасе, в поту холодном: «Что я наделал». Возникали какие-то ненужные поводы, причины, мотивы. Вставали на пути. Почему-то надо - почему «надо»? - поставить «Проводы белых ночей» В. Пановой... Не «Белые ночи» Достоевского, нет, а сентиментальное событие из жизни девочек и мальчиков, шитья чепчиков и лифчиков. Мало одной - еще и еще пьеса В. Пановой. Это очень хорошая писательница, но кардинально противоположная стилю и кредо Театра Охлопкова. Зачем на постановку сентиментальной истории испорченного Валеры тратить охлопковские силы? Что-то случилось с этой сценой в последнее время - на ней появились чепчики, голубые рапсодии, пластиночки, маленькие студенточки, вместо Брехта - братья Гримм. Почему Погодин нес «Кремлевские куранты» в МХАТ, а «Голубую рапсодию», с продолжениями - Охлопкову. Это ведь не погодинский анамнез, а охлопковский. Да, Погодин сердился на Охлопкова, не прощал ему обиду, когда тот так легко отвернулся от его «Лодочницы». А хуже всего от этих обид - театру. А сколько бы стенограмм сейчас сжег Охлопков - тех, где он отрекался от Всеволода Эмильевича, от учителя, от открывателя тайн и секретов мастерства... Знал это и говорил: «Я отмолю, отмолю!» Чем? Он имел в виду творчество. Если вы решили сделать ремонт в квартире, тогда поклейка обоев для вас тут. Нет, не только театру хуже от всяких этих слабостей человеческих, но и самому. - Что-то новое, мне кажется, ищете в постановке «Между ливнями». Нет ритмов... - Ничего нового, просто я устал.