Этот сплав рождает емкий круг ценителей пряного искусства бульваров и театров Елисейских полей (нового «элегантного» центра Парижа). Здесь мы встретим представителей разных стран, в том числе Востока и Южной Америки, космополитическое общество, которое стремится органически вписаться в эту пьянящую атмосферу, быть признанным «всем Парижем».

Маленькие театры растут как грибы. За кулисами здесь можно встретить и одного из самых влиятельных министров Наполеона III герцога де Морни (который, кстати сказать, под псевдонимом, сам будет писать пьески для этих театров), и представителей парижской богемы, и «золотую молодежь», которая живет лишь одним - поисками наслаждений. Здесь ценится острое словцо; экспромт, произнесенный в случайной causerie, становится всеобщим достоянием. Хроника дня называет десятки и десятки имен новой «знати», в которую включаются и литераторы, и светские дамы, и знаменитые diseurs, вроде прославленной Тереза.

Театры, кафе-концерты, публичные балы с танцами, где начинает господствовать входящий в моду вывезенный из Алжира канкан, как последняя фигура старинной кадрили, игорные дома, где процветает игра на большие деньги, отели для иностранцев... Все это вместе взятое рождает пьянящую атмосферу блеска и типично французской веселости, более всего в эту пору ценящей так называемую blague (шутку, где нельзя отличить правду от лжи). Но вместе с тем сквозь такую оболочку беспечности и всеобщего довольства проглядывает и беспокойство, и тревога за завтрашний день, и предчувствие нависающей катастрофы. Смотрите наше кино здесь.

В ту пору продолжала существовать архаическая система монополии правительственных театров. Продолжали насаждаться ограничения для частных маленьких театров бульваров. Снова было запрещено, как когда-то, пользоваться словом (вернее сказать, почти запрещено - только один-два актера могли говорить на сцене), опять требовалось, чтобы труппы были резко ограничены в своих составах. В который раз театрам приходилось изощряться в поисках форм для обхода ограничений. Внешне эта обстановка напоминает былые времена, пору ярмарочных театров XVIII века. Но только внешне. И, пожалуй, дело не в одной системе ограничений (если вдуматься в направление и стилистику исканий бульварных театров, созданных Эрве и Оффенбахом в середине 50-х годов минувшего столетия).